— Заметьте, Маша, вы меня околдовали идеей картонного Парижа.

— Я заметила, что вы сами были рады махать кисточкой.

— Спорить с вами себе дороже. Приглашаю вас в город, выпьем кофе. За ваш счёт.

— Во первых у меня нет денег. А во вторых у меня расписание с Софи. Мы берём собачку с собой?

— Мне только этого рыжего исчадия не хватало. Забудьте про животинку. А деньги вам займу. Едем.

Я посмотрела ему в глаза.Облизнула внезапно пересохшие губы:

— Разве я давала вам повод считать меня шлюхой? Кто вам сказал, милчеловек, что я мечтаю пить с вами кофе?

В одно мгновение его глаза задымились злостью. Что, не ожидал? Я не отводила от него взгляда. Мне надо было выдержать эту атаку. А как мне ещё было расценить его приглашение на кофе как ни раздвинуть ноги?

Выдержав паузу отвернулась, подхватила Софи и быстро помчалась к нам на первый этаж, к себе в каморку. Лишь бы не развернуться, не прибежать назад и не прыгнуть мощному, обалденно красивому, чертовски сексуальному мужику на шею с воплем: «поехали пить кофе!»

Глава 16

Самое ужасное утро после самой ужасной ночи это нормально.

Я проснулась от того, что Софи тоненько поскуливала, топталась возле двери на балкон. Туалет! Нельзя было заставлять собаку ждать, не хватало лужи на ковре.

Я скорее надела вафельный халатик из ванны поверх короткой ночнушки, как была в тапках, выскочила с Софи на газон. Уже спустив собаченцию с рук, огляделась. Ранний рассвет туманной дымкой наползал на траву, было достаточно свежо, я поёжилась. Софи занималась своими делами, что то нюхала, радовалась жизни ковыряясь в газоне, а я как раз безрадостно разглядывала собственные колени. Два багрово-синих синяка чудесным образом разместились на обеих. Вид такой, будто с велосипеда навернулась. Да уж, первая прогулка с Софи надолго мне запомнится.

Пора было возвращаться, подхватила свою новую подружку на руки, поднялась по ступенькам, дёрнула ручку балконной двери — здрасьте! Как я могла забыть, что все двери на магнитах.

Дверь негостеприимно мне улыбалась замкнутым пространством. Я растормашкой стояла на крылечке, соображая что делать. Выходит, надо пробираться через центральный вход. Крадучись, завернула за угол. Конечно, закон подлости не спал, не дремал, меня ждал.

Перед ступенями, напротив окон Светочки служащие устанавливали всю ту фигню, что мы вчера нарисовали. Кругом лежали гирлянды надутых шариков с эмблемой эйфелевой башни, на тележке подвозили горшки с ивовыми ветками для, так сказать, парижской набережной.

Это ничего, что было много посторонних людей (прибыли артисты, тянули провода для музыки ребята с оборудованием). Я бы прошмыгнула незаметно. Но на ступенях стоял Матвей, а мне ой как не хотелось встречаться с ним в таком виде. Вообще не хотелось бы встречаться после вчерашнего его взгляда и моих откровений.

Я бы стояла вечно, дожидаясь, пока он уйдёт, но тут Софи радостно залаяла, когда одна из гирлянд рассыпалась и шарики на ветру раскатились по газону. Легко подпрыгивая, они праздничным конфетти катались по газону, сводя с ума Софи.

— Замолкни, предательница, — моё шипение не возымело успеха, пришлось выбираться из засады. Матвей с интересом рассматривал моё дефиле в стиле «5 утра и я иду домой».

— Где это вы зажигали, девчонки? Вы прям не разлей вода. — его голос, сдобренный весёлыми нотками, привлёк к нам с Софи чужие взгляды.

Я наклонила голову, попыталась просочиться между ним и колоннами, буркнула:

— Я ключи забыла. Здрасьте.

— Доброе утро, Маша. Давно не виделись.

— Да, я с того времени похорошела, — нет, чтоб промолчать, меня тянуло на приключения.

— Если у вас начинается деменция, Маша, давайте снимем магнит, сделаем вам крючок на дверь? Вам же нечего там прятать? Тем более защитница у вас на заглядение.

— Будете обижать меня, я на вас Софи напущу. Софи, фас!

Вот насчёт «прятать» он был неправ. В моей комнате между вещами лежал драгоценный паспорт. Я пыталась спрятать свою гарантию на волю как можно лучше, но пока так и не придумала куда. В конце концов, случится необходимость уехать, в поезд без паспорта не пустят.

Я уже была в коридоре, впереди меня маячила моя заветная дверь. Оставалось протянуть руку к вожделенной ручке и… Заперто! Магнит он и в Африке магнит. Я стояла бараном перед собственными воротами, Софи проявляла нетерпение, кажется, ей надоела тряска на руках. Ну как же, она привыкла ездить на подушке, лежащей на тележке.

И вот, из за спины раздался голос, прибивший меня к доске позора:

— Не пускают?

Я молча изучала дверь, стоя к Матвею лохматым затылком.

— Вы вошли в роль как настоящая парижанка с собачкой? Возвращаетесь домой под утро?

— Мне нужен ключ. — я пыталась быть вежливой, отстранённой.

Матвей кому то маякнул:

— Дворецкого сюда позовите.— сам наклонился к моему уху: — Приглашаю на утренний кофе через 10 минут.

— Спасибо, нет. С чего бы вам с прислугой «утренний кофей» распивать. Или я вчера недостаточно поэтично вам объяснила? Сразу предупреждаю: я не такая.

— А какая? Я зову вас обсудить сценарий нашего действа на лужайке. Потом, не забывайте, у меня тоже рабочее расписание.

— Знаю я ваше расписание. Один разврат на уме. Лишь бы кофе с полуголыми собачьими няньками испить.

Дальше добить Матвея моими скабрезностями не удалось. Появился Мухтарка, ооочень многозначительно посмотрел на меня, на дверь. Провёл магнитиком, моя шкатулка открылась, я нырнула внутрь, выпустила собаку, прижалась спиной к двери.

Сердце бухало отбойным молотком, заложило уши. Софи уже расчудесным образом трепала игрушку, прозвенел зум. Пора было идти за её завтраком. Но сначала надо привести себя в порядок. Только отлепилась от стены, наметила глазами дорогу в ванную, в дверь постучали. Я затаила дыхание, кто бы это.

Открыла дверь: Мухтарка.

В руках поднос с дымящимся чайником.

— Матвей Романович распорядился. Пей горячий чай с малиной, пока не простыла. Да, и вот ещё, — дворецкий протянул тюбик с троксевазином, ткнув подбородком в мои синяки на коленях: — Всю ночь грехи на коленях замаливала? Куртизанка ты наша.

Я от злости даже спасибо ему не сказала. Зато далеко-далеко где то промелькнуло, что ключ от моей двери не только у меня есть. Я тут же забыла думать эту мысль. А зря. Ох, как зря…

Да и где тут было думать. Вскоре по двору разносилась музыка. Я переодела Софи в юбочку со шляпкой. Собака отлично чувствовала себя в тряпках. Не успели мы въехать на театральную площадку, Софи от восторга принялась лаять. Благо её заглушал оркестр.

Два мима изображали игру на шарманке. Возле «Мулен Руж» выплясывали кардибалет приглашённые артистки. То и дело взрывались питарды с конфетти. Было весело и очень празднично. Честно скажу, у меня дух захватило. Светочка вертела головой, то улыбалась, то плакала хватая Матвея за руку. Я с теплом смотрела на мать и сына. Всё таки Матвей большой молодец.

И вдруг, вот этот самый «молодец» подошёл ко мне и таинственным шёпотом заявил:

— А давайте, вы снова оденете ваш халатик, отвлечёте публику, а я схвачу вашу Му-Му и засуну в карман, чтоб она заткнулась.

— Идея хорошая, но мне не нравится.

— Тогда давайте бросим собаку и сами сбежим от неё. Я за себя не ручаюсь, если она не заглохнет.

— Вы, Матвей Романович, с моей Софочкой не связывайтесь. Я у неё в лотке нашла чей то череп.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Пластмассовый и с ушками, наверное, очередной заяц впал в немилость. Но череп, он, знаете ли, и в Занзибаре череп.

— Скажу прямо: — заткните свою собаку!

— А я вам ещё прямее скажу. Собаку в обиду не дам. Она меня любит. И пока что это единственное существо, которое любит меня просто так. Без приглашения на кофе. Ясно?

Конечно, поссориться с красивым, властным мужиком из за собаки это дурь полная. С другой стороны, чего он ко мне привязался. Меня смущало, что Матвей слишком явно обращает на меня внимание, кажется, уже все заметили, что он говорит со мной слишком долго.